Урожай - 2018. Грозит ли России дефицит зерна?

Россию в этом сезоне ожидает не самый лучший урожай пшеницы и зерна. 135 млн тонн собрали в прошлом году. По прогнозам Минсельхоза, урожай в 2018 году составит от 100 до 105 млн тонн. Животноводы, опасаясь дефицита зерна, уже предложили ограничить его экспорт. Почему рекордная эйфория прошлого года, связанная с рекордным урожаем зерна, быстро сменилась темой о его нехватке? Надо ли ограничивать экспорт зерна и водить пошлины? Насколько велики риски резкого роста цен на зерновые? Изменятся ли цены на говядину, свинину, мясо птицы, хлебобулочные изделия в наших магазинах? Почему так получилось: 2017 году собрали рекордные 135 млн тонн зерна, а сейчас идут разговоры о том, что возможен дефицит и рост цен?

Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон» «Падение, действительно, сильное, но ничего трагического в этом нет. Наш последний прогноз - около 110 млн тонн зерна. Это очень хороший урожай по российским меркам. Мы сравниваем с прошлым годом, но если мы посмотрим дальше, то увидим урожай и 100, и 90, и 80 млн тонн.
2017 год был идеальным с точки зрения погодных условий, в этом году ситуация плохая. Сначала было слишком холодно, потом стало слишком жарко, когда не надо было, затем пошли дожди в июле, когда уже шла уборка. Все было не в то время, когда не нужно. В Сибири, например, было слишком холодно весной, в мае шел снег, и в результате мы видим такое снижение производства.
К сожалению, в сельском хозяйстве никак нельзя убрать погодные риски. И не только в России. Во Франции, например, 2 года назад был провал по сборам на 40%, там собрали самый низкий урожай с 70-х годов. Мы, к сожалению, остаемся зависимыми от погодного фактора. Но, чем больше у сельхозпроизводителя денег, чем он больше может себе позволить вложиться в агротехнологии: улучшение техники, удобрений, средств защиты растений и прочее, - тем больше мы снижаем эту зависимость. Например, наш передовик с точки зрения агротехнологий Кубань в этом году, несмотря на сильную засуху, собирает такой же урожай, как и в прошлом».

- Генрих, вы представляете крупный агрохолдинг, выращивающий зерно, занимающийся животноводством и птицеводством, предприятия которого разбросаны по разным регионам. Что у вас с урожаем зерновых?

Генрих Арутюнов, директор по управлению цепями поставок группы «Продо»: «В этом году наблюдается снижение урожайности. У нас зернопроизводство находится в Сибири, там уборка только начинается. Оценочно, мы получим на 10-15% урожая меньше, чем в прошлом году. В Сибири в этом году были проливные дожди. Техника не могла зайти в поля, посевная сдвинулась очень сильно.

- Почему так получилось, что прошлогодний 135 миллионный урожай не стал поводом для радости? В этом году мы слышим от животноводов опасения по поводу того, что зерна не хватит. Есть такое мнение, что лето 2019 года мы можем встретить с дефицитом.

Вячеслав Голов, генеральный директор Национального союза зернопроизводителей (НСЗ): «О дефиците зерна вообще никакого разговора не может быть. Даже прогнозных 105 млн тонн, обозначенных Министерством сельского хозяйства, вполне достаточно для обеспечения народнохозяйственных нужд страны. И с учетом достаточно высоких переходящих запасов на уровне 20 млн тонн, этого вполне хватит на приемлемый экспортный потенциал. Поэтому говорить о том, что зерна не хватит, не имеет никакого смысла. В прошлом году мы собрали рекордный урожай, но низкие цены на зерно привели к тому, что многие зернопроизводители потеряли в экономике. В этом году цены на зерно выравниваются, и мы считаем, что это будет хорошей компенсацией за прошедшие два года. Рассмотрим зерновой баланс: урожай 105 млн тонн зерна плюс 20 млн тонн входящих запасов минус 10 млн тонн переходящих запасов минус 70-72 млн тонн для внутреннего потребления. У нас еще остается большой задел для экспорта».

- Давайте поговорим об экспорте: в сезоне 2014-2015 он составил 33,9 млн тонн, 2015-2016 – 35,5 млн тонн, 2016-2017 – 52,4 млн тонн, в сезоне 2017-2018 ожидается около 44,8 млн тонн.

Вячеслав Голов: «Цифры могут корректироваться из-за погодного фактора в сторону понижения. До сих по остается интригой, сколько зерна соберут в азиатской части страны. Многие поля остаются зелеными. Холодная и дождливая весна на 2-3 недели, в зависимости от технической обеспеченности сельхозпредприятий, сдвинули сроки уборочной.

- Если зерна соберут по нижней границе, а экспорт не снизится, лично для меня становятся понятными опасения животноводов, которые говорят: А может, все-таки ограничить экспорт зерна? Может быть, о нас подумаете. У нас все больше коров, птицы. Нам-то их чем кормить?
Вы не видите рисков для животноводов?

Вячеслав Голов: «Для внутреннего потребления вполне хватит зерна. Уже собрано 75 млн тонн. Осталось обмолотить более половины посевных площадей».

- Может ли животноводство столкнуться с дефицитом?

Генрих Арутюнов: «Я частично не соглашусь с тезисом, что дефицита не будет. Какой критерий дефицита мы можем использовать? Первый – рост цен. А мы видим, что не смотря на то, что страна в прошлом году собрала заявленные 135 млн тонн, в сентябре этого года в целом ряде регионов рост цен достигает до 50%. Второй критерий – наличие предложений. Мы видим, что к концу сельхозсезона, началу осени, предложение зерна минимально, зерна практически не найти. Это критерии дефицита, которые стоит использовать. А заявленное где-то в реестрах наличие этих 110 млн тонн – это чудесно и прекрасно, но если конечный потребитель зерна его не может купить и цены растут, то нужно осторожно говорить о том, что некие проблемы с наличием зерна в стране существуют.

Андрей Сизов: «Экспорт – это функция от цены на внутреннем и цены на внешнем рынках. Если происходит рост цен на внутреннем рынке, как сейчас, то экспорт будет идти до тех пор, пока это будет рентабельно. Подросли цены на внутреннем рынке до того уровня, когда экспорт перестает быть рентабельным, – экспорт остановится. Когда говорят: давайте вводить пошлины, ограничения, квоты, по факту это означает, что мы забираем деньги у сельхозпроизводителя, того, кто вырастил это зерно, и отдаем кому-то еще, например, животноводческим компаниям. Это опять отнять и поделить. Все пошлины и ограничения – это новый налог на растениеводство. Любые ограничения – это новый оброк, новая продразверстка. Нам обещали, что условия ведения бизнеса в растениеводстве не будут меняться».

- Министр сельского хозяйства Крыма Рюмшин пишет главе Республики Крым: «Просьба приостановить экспорт. Идет рост животноводства. Мы хотим, чтобы продовольственное зерно гарантированно было в Крыму до нового урожая». А им-то что делать?

Андрей Сизов: «Если они этого хотят, пускай финансируют. Когда падают цены на зерно, никто растениеводам денег же не дает! В 2016 году цены упали до рекордно низкого уровня. Мы уже 20 лет живем в рынке».

Генрих Арутюнов: «Внутренние цены на зерно будут расти до тех пор, пока экспортеры продают дорого. Смотрите, что происходит: мировые цены на пшеницу уже несколько лет были на довольно низком уровне. Последние несколько месяцев они стали укрепляться. Мы можем легко предсказать, что при дальнейшем росте мировых цен наши экспортеры повысят цены в портах, и внутренняя цена вырастет.
У нас настолько интенсивный рост объемов экспорта, что, на мой взгляд, он вводит в дисбаланс другие отрасли. Было вложено огромное количество денег в развитие животноводства. За последние 10 лет мы добились существенных результатов. И что? Давайте резко увеличим экспорт, поднимем внутреннюю себестоимость в стране. Мы же прекрасно понимаем, что рано или поздно санкции на мясо будут сняты, и у нас будет конкуренция на внутреннем рынке довольно существенная. Надо думать о том, чтобы себестоимость производства могла каким-то образом конкурировать с внешними рынками».

- Василий Мельниченко представляет сельхозпредприятие среднего размера.
Как вы оцениваете ситуацию с наличием, дефицитом, с ценами на зерно? Снизились ли они после рекордного урожая? Что будет происходить в дальнейшем с ценами на зерно и, как следствие, на продукты питания?

Василий Мельниченко, руководитель СПК «Галкинский»: «Вообще-то, ни от экспорта, ни от импорта ничего не зависело. В прошлом году мы много собрали зерна, и практически половина сельхозпредприятий ушла в предбанкротное состояние. У нас зерно забрали бесплатно: по 3,50 руб./кг, 4,50 и 5 рублей за кг. Вы что заметили, что цены на продовольствие понизились? Что тогда слушать экспертов, которые говорят, что если повысятся цены на зерно, то сразу повысятся цены на мясо и прочее? Повысится цена на зерно или нет — все равно цены на прилавках будут расти».

- Вот вам взгляд от фермера, крестьянина. А насколько мы эффективно продаем, экспортируем? Может, действительно, подумать о внутреннем рынке, а не стремиться наращивать объемы экспорта?

Андрей Сизов: «Задачи все время наращивать экспорт нет. Что бы ни говорили с высоких трибун, никто не побежит экспортировать себе в убыток. Если это рентабельно – экспортируют, нерентабельно – не экспортируют. В майских указах зафиксирована цель увеличения аграрного экспорта с 20,8 до 45 млрд долларов к 2024 году. Поэтому довольно странно говорить об ограничении ключевой позиции аграрного экспорта – зерна. Тут есть некоторые противоречия».

- Но есть же еще и задача обеспечить продовольственную безопасность. Давайте сначала свой рынок насытим.

Андрей Сизов: «Но свой рынок у нас не страдает. Он насыщен».

- Арутюнов говорит, что дефицита пока нет, но его несколько смущает вся ситуация, она могла быть лучше.

Андрей Сизов: «Он потребитель, его, естественно, смущает. И мукомолов, и животноводов она смущает. Все хотят побольше заработать, и это совершенно нормально. Все они говорят: понизьте цены на зерно, мы хотим жить лучше».

- Почему вокруг зерна столько много проблем: то его нечем перевозить, то негде хранить, то продаем за бесценок. Может, дело в стратегическом планировании?

Вячеслав Голов: «Относительно экспорта и стратегии развития зернового рынка: за 5 лет внутренний рынок вырос на 11%, а экспорт - на 98%. Это наши естественные перспективы, и мы должны их реализовывать. В прошлом году был провальный рынок, и сейчас произошел не рост, а восстановление цен. Цены на зерно уже и были такими и в сезоне 2012-2013 гг., и 2014-2015 гг., и 2015-2016 гг. Надо четко для себя понимать, что цены на зерно на внутреннем рынке напрямую не влияют на цены на полке на продовольственные товары».

- Цены на мясо или птицу могут измениться в зависимости от того, что происходит с зерном? Рассмотрим худший вариант.

Генрих Арутюнов: «Цена мяса формируется из того, что эти коровы, свиньи, птицы потребляют. 60-70% стоимости кормов – это зерно.
При урожае 135 млн тонн зерна мы получили такой прирост цен. Баланс по зерну, озвученный ранее, еле-еле сходится. Так чего стоит ожидать во время сельхозгода, когда мы соберем не 135, а 105 млн тонн? Мы ожидаем в текущем сельхозсезоне 2018-2019 к весне увеличение цен на зерно не менее чем на 15-20%, это без учета курсовых колебаний. Даже если цены не снизятся от текущего уровня, это уже как минимум существенный прирост к прошлому году.
А вот с продукцией обратная ситуация. Потребители зерна – это мукомолы, спиртовые заводы, животноводы, косвенно производители молока, масла и т.д. Как только производитель готовой пищевой продукции хочет поднять цены на полках, он тут же получает резкую реакцию вплоть до подключения Госдумы и ФАС. Экономика должна быть рыночной. Если у тебя растет себестоимость, ты поневоле должен поднимать цены, а поднимать не получается. Доходность сжимается. А как же развивать бизнес в дальнейшем?»

В 2017 году в России был собран рекордный урожай зерна 135 млн тонн. В этом году, судя по последним прогнозам, соберут от 100 до 110 млн тонн. Поэтому понятны опасения животноводов о риске нехватки зерна. Эксперты отмечают, что ситуация не критична, экстренных мер предпринимать, наверное, не придется, но при этом в дальнейшем для минимизации рисков необходимо более тщательно подходить к стратегическому планированию по объемам сбора зерна, системе его хранения и экспорта. Цены на продукты питания, скорее всего, вырастут на величину большую, чем предполагалось. Ситуация на рынке зерна будет одной из причин этого, пусть и не главной.