Ущерб от ЧС станет рекордным за пять лет, а агрострахованием охвачены лишь 2-3% аграриев

Ущерб сельскому хозяйству в 2018 году может стать рекордным за последние 5 лет. По оценке региональных властей, на конец июля он уже составил 8,7 млрд рублей. На Юге России урожай погибал от засухи, в Сибири – от аномально низких температур и дождей. В таких случаях защитить фермеров от потерь могло бы страхование, но аграрии не хотят пользоваться этим механизмом. По данным Национального союза агростраховщиков (НСА), из 9 млрд страховка покрывает только 0,3%, остальная часть ляжет на плечи государства.

То, что ситуация на страховом рынке сложная? в июне признал и Дмитрий Медведев. По его словам, не помогает даже программа льготного страхования для аграриев, чаще всего выделяемые из бюджета суммы даже не расходуются. В ответ губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев объяснил: аграриям просто невыгодно страховать урожаи, ведь деньги выделяют только в том случае, если потеряно не менее трети сельхозпродукции.
Частные компании, с другой стороны, тоже не хотят работать с аграриями: слишком дорого и невыгодно.

Сейчас в Правительстве обсуждают два варианта решения проблемы: один – создать госкомпанию по страхованию сельхозрисков, другой – ввести обязательное страхование для аграриев. Против создания госкомпаний традиционно выступает Национальный союз агростраховщиков. По их подсчетам, это будет стоить государству больших денег: бюджету придется выделять около 25 млрд рублей ежегодно на докапитализацию такой организации. Это можно сравнить с расходами на прямые компенсации АПК от чрезвычайных ситуаций.

Против обязательного страхования выступают аграрии. Защиту от рисков они считают лишним бременем и напрасной тратой денег, так как получить возмещение крайне сложно.

О том, почему аграрии не хотят или все же не могут страховать свои риски, и почему страховщики со своей стороны не хотят работать с представителями сельскохозяйственной отрасли, в эфире телеканала РБК рассказал Корней Биждов, президент Национального союза агростраховщиков.

- Какова доля страхового покрытия сельскохозяйственных рисков в России?

В растениеводстве это катастрофически малая величина: к концу года эта цифра составит менее 2-3%, по полугодию – менее 1%. В животноводстве охват поголовья сельхозживотных - порядка 20-25%. До изменения системы субсидирования в 2016 году, охват страхованием доходил до 20% посевных площадей. Это очень неплохой показатель, учитывая, что в ряде развитых европейских стран, где система агрострахования работает более двух - трех десятков лет, охват достигает 40-45%.

- Почему изменение методов субсидирования и введение единой субсидии таким образом повлияло на рынок агрострахования? Судя по той динамике, о которой Вы говорите, влияние было очень негативным.

Оно не было негативным оно было катастрофическим и обрушило по сути всю систему страхования с господдержкой. Механизм очень простой: если до 2016 года включительно субсидии на агрострахование, на поддержку сельхозтоваропроизводителей, которые обеспечивают себя страховой защитой, стояли отдельной строкой в бюджете, носили целевой характер, окрашенный характер, как любят говорить в Государственной думе, то начиная с 2017 года все виды субсидий, не только на агрострахование, были объединены, консолидированы. Теперь регион сам решает, на что направлять эту массы денег, какой вид поддержки осуществлять. Именно это решение стало самым серьезным барьером, детонировало нашу систему, которая в 2016 году была на довольно приличном уровне.

- Какое количество регионов выпало из системы агрострахования?

Если до введения консолидированной системы агрострахование с господдержкой развивало около 70 регионов в той или иной форме, либо животноводство, либо растениеводство, то в 2017 году количество регионов стало порядка 30. Но дело даже не в количестве, а в том, какие регионы выпали. Выпали ключевые аграрные регионы, на которых стоит и базируется наш агропромышленный бизнес: Краснодарский край, Белгородская и Самарская области и т.д. Это регионы, в которых объем и охват страхованием был максимальным до введения единой субсидии.

- Ситуация выглядит довольно странной: регионы, которые, казалось бы, должны быть заинтересованы в развитии этого вида страхования, от него фактически отказались. Почему это произошло? Региональные власти в этом не заинтересованы? Ведь бюджет, например, Краснодарского края не настолько уж и проблемен.

Он совсем не проблемен. И кстати, именно в 2018 году впервые за последние 5 лет на Кубани прошел катастрофический град, который, по самым предварительным подсчетам, нанес ущерб порядка 1,5 млрд рублей. И этот ущерб не может быть возмещен за счет механизма страхования, поскольку аграрии не были застрахованы. Главная причина, почему в регионах не стали выделять деньги на агрострахование, в том, что они были поставлены перед выбором: либо ты развиваешь производственные, непосредственно связанные с АПК показатели, либо эти деньги выделяешь на страхование. Понятно, что по большей части они всё-таки сделали выбор выполнять показатели по развитию животноводства, производства элитных семян и т. д.

- Инвестиции в развитие, видимо, дают некие статистические результаты, а ухудшение погодных условий либо случится, либо нет, тут уж как повезет. Я правильно понимаю?

Вы совершенно правы, поскольку не только аграриями, но и представителями других видов бизнеса страхование всегда воспринимается как некая отдача денег без прогнозируемого результата. Этот психологический механизм лежит часто в основе этих решений.

- По тем дискуссиям, которые велись в последнее время, возникает впечатление, что есть два магистральных направления, в рамках которых предполагаются различные сценарии: либо введение обязательного сельхозстрахования, и аграрии, определенно, от этого не в восторге, и понятно почему; второй вариант – введение некого аналога госкомпаний для страхования сельхозрисков. Вам какой вариант ближе?

Ни тот, ни другой. Казалось бы, страховщики должны ратовать за обязательный вид страхования, но в данном случае мы оцениваем эти варианты абсолютно трезво. Дело в том, что есть и историческая практика, и мировая практика, причём недавняя. Приблизительно по такому пути пошли, например, наши соседи Казахстан, и они вынуждены были отказаться от обязательной формы агрострахования, поскольку она превращалась в псевдострахование.